Л. ПЕТРАНОВСКАЯ

С т р а ш и л к и

Мы продолжаем знакомить вас с жанрами детской юмористической литературы.

На этот раз в нашей рубрике широко известные и вызывающие у педагогов сложные чувства “страшилки”.

Что испытаете вы, дорогой читатель, прочитав такое, например, поэтическое произведение?

Предсказать вашу реакцию сложно - вариантов может быть множество. А вот реакцию ваших учеников в возрасте с 11 до 17 угадать очень просто. Они будут в восторге. Они запишут и будут пересказывать друг другу эти строки, они будут цитировать их по самым разным поводам. Приведенное здесь стихотворение написано поэтом андеграунда, представителем движения митьков Олегом Григорьевым, который признан родоначальником жанра «страшилок» (иначе их называют садистскими стишками). Любопытно, что имя Григорьева не очень широко известно, но не найти на российских просторах человека, который не слышал бы от знакомых подростков «страшилок», заживших полнокровной жизнью в устном народном творчестве.

В чем особенности этого своеобразного жанра и почему он так популярен у современных подростков? Прежде всего бросается в глаза отличие «страшилок», распространившихся в последние два десятилетия и, кажется, в нашей стране, от традиционных «страшных историй», которые были популярны у детей всегда и во все времена. «Страшные истории» серьезны, они действительно имеют целью напугать посильнее. Их рассказывают друг другу по ночам, «особенным» голосом, бледнея от сладкого ужаса и вздрагивая от любого шороха. Попробуйте рассказать историю про огромную черную руку, уносящую детей, средь бела дня и веселым тоном - она потеряет всякий смысл. У «страшных историй» своя поэтика. Это непременно композиция с нарочито долгой, нагнетающей напряжение завязкой. Совершенно необходимы здесь сюжетные элементы, заимствованные из волшебных сказок: нарушение запрета, путешествие, исчезновение или смерть героев. В них появляются мистические персонажи и детали, кочующие из одной истории в другую: вампиры, привидения, черная рука, серая тень, кровавое пятно, летающий нож и т. п. Любопытно, что с их героями - попавшими в страшную ситуацию детьми - частенько так ничего и не случается, они отделываются испугом, хотя и не легким.

«Страшилки» совсем другие. Они вызывают у слушателей приступ буйного, нервного веселья и скорее призваны разряжать напряжение, чем создавать его. Строятся они тоже иначе. Это очень краткие, энергично развивающиеся истории. Они подчеркнуто приземлены:

В «страшилках» тоже есть свои постоянные герои - это «маленький мальчик» и «маленькая девочка», иногда просто «дети». Все они постоянно страдают от тех или иных действий взрослых, обычно - советов:

Порой «дети» переходят к ответным действиям:

Интересно –-и это как раз берет начало от «страшилок» Григорьева, - что все эти ужасы чинятся героями без всяких злобных чувств друг к другу, наивно и почти ласково. Это, возможно, один из самых сильных приемов, создающих эффект абсурдности. Композиция «страшилок» своеобразна: в ней почти всегда пропускается описание основного события, сразу за короткой завязкой следует даже не развязка, а что-то вроде эпилога:

Конец непременно фатальный, вариантов нет, хотя сам «процесс» никогда не описывается и прямо не называется, о печальной судьбе героев сообщается иносказательно:

Любопытно, что и «первострашилка» Григорьева была обкатана под этот фольклорный стандарт и передается сегодня в таком виде:

Слово «висит» было убрано как слишком конкретно описывающее ситуацию. Достаточно хорошо устоялась и стихотворная форма «страшилок» - это дву- или четверостишие, написанное обычно четырехстопным дактилем. Почему - бог весть. Но форма эта очень точно передает иронично-созерцательную интонацию «страшилок».

Мир «страшилок» - это мир абсурда, в нем нет ничего надежного, ничего логичного, дети и взрослые беззлобно губят друг друга, теряет всякий смысл смерть - а вместе с этим исчезает ценность жизни. «Страшилки» - полноценные представители литературы абсурда, литературы кафкианского юмора, рождением которого мы обязаны ХХ веку - эпохе тоталитарных государств.

От «страшилок» можно брезгливо отшатываться, но это не отменит того факта, что нашим детям они зачем-то нужны. Вряд ли получится объяснить феномен «страшилок» совершенно однозначно, мы можем только догадываться, в чем их ценность для совершающего переход во взрослость человека. Маленький ребенок, когда ему очень страшно, может улыбнуться и даже засмеяться.

Психологи считают, что это попытка магического воздействия на действительность: когда все хорошо, я смеюсь, значит, если я смеюсь - все хорошо. Взрослые часто используют смех для преодоления страха: ужасы действительности, доведенные до абсурда, теряют свою власть над нами. Не случайно шедевры «черного юмора» переходят из уст в уста, неизменно вызывая особый, катарсивный смех.

Возможно, нервное веселье, которое всегда вызывается «страшилками», необходимо подросткам для того, чтобы обучиться этому взрослому способу преодолевать страх; страх совершить роковую ошибку - по личному опыту уже известно, как это легко; страх перед взрослыми, от которых подросток, с одной стороны, полностью зависит, но на которых - он уже это знает - нельзя положиться; страх перед смертью и связанный с ним страх перед абсурдностью мира - чувство, с которым человек иногда не может справиться всю жизнь. Эти и другие мучающие ребенка чувства проживаются в «страшилках» и преодолеваются с помощью смеха.

«Страшилки» становятся мостиком во взрослый мир, где действительно много опасностей, и бесполезно предаваться страху и слушать советы «дяди», а нужно держать себя в руках и относиться к жизни реалистично и весело. Если наши дети ощущают давление страха, разлитого вокруг, так остро, что изобрели для борьбы с ним специальный фольклорный жанр, это не их вина, а наша с вами серьезная проблема. Поэтому поговорите с детьми о «страшилках», проанализируйте законы их построения. Пусть они расскажут свои любимые «шедевры», а потом попробуют сочинять сами. Когда взрослый доброжелательно и с юмором обсуждает с ребятами «страшилки», не так важно, что именно он говорит, - гораздо более ценно, что он дает детям знать: они не одни в этом мире, их понимают.

И еще одно: хорошо, если ребята поймут, что и «страшные истории», и «страшилки» - жанры, подходящие только для подростков, уже способных иронично и критически смотреть на мир, и что такие истории никогда нельзя рассказывать детям младше восьми-девяти лет, а особенно дошкольникам. Впечатлительного ребенка с развитой фантазией хорошая порция «страшностей» может довести до стойкого невроза. Впрочем, избыток «страшилок» сделает нервным кого угодно. Меня, например, однажды так «перекормили», что пришлось сочинить «страшилку наоборот»:

На этой оптимистической ноте и закончим. Ведь мы уже большие и знаем, что в конце концов все будет хорошо.

TopList