НАШИ РЕЦЕНЗИИ

ЕЩЕ ОДИН ОРФОГРАФИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ*

Б.И.ОСИПОВ,
Омский государственный университет

Вслед за «Русским орфографическим словарем», подготовленным сектором орфоэпии и орфографии Института русского языка Российской академии наук, в Москве вышел подготовленный тремя сотрудниками того же самого коллектива «Орфографический словарь русского языка».

В наше время, когда в распоряжении учителя появляется все больше альтернативных учебников, выход альтернативного словаря не должен казаться чем-то необычным. Конечно, речь идет не о какой-то иной, «параллельной» орфографии. Нормы правописания в обоих словарях одинаковы. Но существенно различается структура двух книг.

«Орфографический словарь русского языка» Б.З. Букчиной, И.К. Сазоновой и Л.К. Чельцовой по сравнению с «Русским орфографическим словарем» меньше по охвату материала: в нем не 160, а только лишь около 100 тысяч слов. Здесь нет списка собственных имен и образуемых от них отчеств, меньше представлены названия жителей, образованные от географических названий: есть, например, слово одессит, но нет слова омич. Такое ограничение объема, впрочем, имеет свой резон, поскольку подобного рода лексика трудна не столько с орфографической, сколько со словообразовательной стороны и, кроме того, по ней имеются специальные справочники и пособия. Гораздо хуже то, что в словаре трех авторов не выделены в отдельный список слова, претерпевшие в последних изданиях орфографических словарей изменения в своем написании (как это сделано в «Русском орфографическом словаре»).

Зато словарь Б.З. Букчиной, И.Г. Сазоновой и Л.К. Чельцовой содержит грамматические таблицы, в которых читатель может справиться о правописании падежных и личных окончаний всех наиболее употребительных (стандартных, как их называют авторы) именных и глагольных форм. Тип склонения или спряжения указан в словарной статье, что повышает удобство пользования таблицами. В словарной статье указаны и нестандартные формы, если они есть у данного слова.

В кратких пояснениях перед таблицами проведено в доступной для широкого читателя форме различение языка и орфографии: например, указывается, что в именительном падеже единственного числа существительные
1-го склонения имеют окончание -а, но на письме оно может изображаться как буквой а, так и буквой я. Думается, стоило бы отразить это разграничение языка и орфографии также и в заглавиях таблиц: здесь следовало бы говорить не «окончания таких-то форм», а «написание окончаний». Ведь, например, прилагательные новый и свежий имеют во всех падежах и числах одинаковые окончания, но на письме они передаются по-разному. Мы, специалисты-языковеды, часто сетуем, что широкая публика смешивает язык и письмо, из-за чего и в орфографических дискуссиях любое предложение об изменении правил правописания зачастую воспринимается простыми пишущими как посягательство на язык, – и поэтому нам надо использовать каждую возможность подчеркнуть эту разницу. Высказанное замечание, таким образом, не какая-то дань мелочному педантизму, а упрек в недостаточном использовании важной возможности.

При меньшем объеме словника рецензируемая книга имеет примерно тот же листаж, что и «Русский орфографический словарь». Это связано с двумя причинами.

Во-первых, большинство косвенных форм слов даются не в виде окончаний с предшествующим дефисом, как это обычно принято в словарях, а в полном написании. Конечно, это удобнее для пользователя и, кроме того, способствует зрительному запоминанию соответствующих форм. И все же такая подача словарного материала кажется слишком большой полиграфической роскошью.

Другое дело – более подробные, чем это обычно принято, пояснения орфографического характера и даже текстовые примеры употребления тех или иных трудных для написания слов и форм, в частности наречий и омонимичных им предложно-падежных сочетаний и других омонимов языка, различаемые на письме. Вот на такого рода пояснениях в орфографическом словаре место экономить не стоит. По крайней мере в данном случае перед нами несомненно положительный опыт, который стоит осмыслить и в каком-то виде использовать при составлении новых орфографических словарей и справочников.

Задержка выхода новой редакции свода правил орфографии и пунктуации побудила создателей обоих словарей, о которых ведется речь, пойти на «опережающее» установление орфографии некоторых слов в словарном порядке. Не всегда такое опережение оправдано. В работах Б.З. Букчиной
70-х годов было тонко подмечено, что при написании сложных слов в практике пишущих проявляется тенденция к употреблению дефиса при наличии суффикса в первой части сложного слова, отсюда различия в написании таких вроде бы однотипных образований, как белоснежный, но снежно-белый или Новоалтайск, но Горно-Алтайск. Это наблюдение, безусловно, должно быть учтено при доработке соответствующего правила. Видимо, на него можно опираться и при установлении нормы написания новых слов такого типа. Но изменять на этом основании орфографию уже имеющихся слов едва ли стоит. Да и в самом правиле, если оно будет изменено, едва ли удастся ограничиться только апелляцией к суффиксу. Видимо, наиболее явно суффикс проявляет себя в словах, восходящих к подчинительным конструкциям. В словах же, образованных от производящих компонентов равноправного характера, семантические нюансы действуют не менее заметно: ср. англо-русский – ‘касающийся отношений между русскими и англичанами’, но англосаксонский – ‘относящийся к англам и (плюс) саксам’. Точно такое же различие напрашивается в случаях типа, например, индоиранские языки, но индо-иранские отношения. (В рецензируемом словаре дано только написание индоиранский). Так или иначе этот вопрос требует, на мой взгляд, дополнительной теоретической проработки.

А вот употребление заглавных букв в названии должностей и организаций можно было бы, я думаю, урегулировать и словарным порядком. При этом едва ли стоило множить употребление прописных в таких названиях. Едва ли стоит писать с заглавной буквы, например, слово глава в должностном его значении. Да и все названия должностей следовало бы писать со строчной буквы. Большая буква в названиях высоких должностей есть не что иное, как проявление трепета перед начальством в бюрократическом обществе, то есть факт чисто социальный. Если мы не на словах, а на деле признаем, что всякий труд почетен, то почему надо писать слесарь-сантехник, а не Слесарь-сантехник (даже и в официальных документах), но – Премьер-министр, Президент, Глава администрации (или Администрации?) и т.п.?

Вопрос о заглавных буквах приобрел актуальный и даже болезненный характер еще и в связи с расформированием СССР. Надо ли по-прежнему писать Советская Армия – и если да, то писать ли также и Российская Армия? Или Российская армия, российская армия? А как с названиями армий других стран? С прочими словами этого разряда? К сожалению, рецензируемый словарь эти случаи в значительной их части просто обходит.

Зато, как, впрочем, и в «Русском орфографическом словаре», делается попытка урегулировать написание заглавной и строчной буквы в слове Бог без учета фактически давно сложившейся нормы: с заглавной буквы пишется наименование Бога (и других священных персонажей) той религии, которой придерживается пишущий. Следовательно, заглавные буквы в таких словах, как Бог, Богородица, Мадонна, Аллах и т.п., вообще употребляются только верующими. При этом необходимо учесть, что восклицания вида слава богу, упаси, господи и т.п. имеют междометный характер только в речи атеистов. Верующий человек – если он действительно верующий – при всех таких восклицаниях действительно апеллирует к своему богу – Богу! Поэтому и рекомендация писать наименование божества в подобных выражениях всегда с маленькой буквы является очень спорной. В каком-то отношении (для верующих) это новация, и новация этически неудачная.

Впрочем, эти последние замечания касаются обоих новых словарей. В обоих словарях одинаковы и другие достоинства и недостатки, не отмеченные в этом отзыве, но отмечавшиеся мной в рецензии на «Русский орфографический словарь» 1999 года.

Как и словарь 1999 г., словарь трех авторов вышел небольшим тиражом и, видимо, осознается авторами и издателями как своего рода экспериментальное, предварительное издание. Видимо, с выходом нового варианта «Правил русской орфографии и пунктуации» будет подготовлен и издан массовым тиражом и новый орфографический словарь. На мой взгляд, он должен объединить достоинства обоих словарей, а они есть и в том, и в другом.

В целом надо сказать, что «Орфографический словарь русского языка»
Б.З. Букчиной, И.К. Сазоновой и Л.К. Чельцовой, несмотря на отмеченные недостатки, представляет собой квалифицированное, доброкачественное издание и может быть рекомендован для пользования как учителям, так и всем, кто по роду деятельности обязан писать правильно, или следить за правильностью письма других, или же кто хочет быть орфографически грамотным просто в силу потребности культурного человека.

*О книге Б.З. Букчиной, И.К. Сазоновой и Л.К. Чельцовой «Орфографический словарь русского языка». М.: «Аст-Пресс», 2000.