ЗАДАНИЯ ПО ЛИТЕРАТУРЕ ДЛЯ ЛОМОНОСОВСКОГО ТУРНИРА

Для учителя очень естественно желание обратиться на уроке русского языка к поэтическим произведениям. Но рука не поднимается предлагать ученикам любимые строки с пропущенными буквами и знаками. А звучащие неискаженные стихи украсят урок и могут послужить решению практических задач. Очень удобная форма работы – выборочный диктант. Поэтические тексты к уроку обычно подбирает учитель, но и ученики неплохо справляются с таким заданием (а учитель получает лишнюю возможность узнать о поэтических вкусах и интересах своих подопечных).
Вот выборочные диктанты, подобранные девятиклассниками школы № 57 г. Москвы.

8 - 11 классы

ПЕРВОЕ ЗАДАНИЕ

РИФМА

Эхо, бессонная нимфа, скиталась по брегу Пенея.
Феб, увидев ее, страстию к ней воспылал.
Нимфа плод понесла восторгов влюбленного бога;
Меж говорливых наяд, мучась, она родила
Милую дочь. Ее прияла сама Мнемозина.
Резвая дева росла в хоре богинь-аонид,
Матери чуткой подобна, послушна памяти строгой,
Музам мила; на земле Рифмой зовется она.

А.С. Пушкин, 1830

Что такое рифма? Какие особенности рифмы отразились в истории Рифмы – дочери нимфы Эхо и Феба (Аполлона, бога искусства и вдохновения), рожденной рядом с наядами (нимфами – хранительницами вод), выросшей среди муз (или аонид) – богинь поэзии, искусств и наук, дочерей богини памяти Мнемозины?
Как вы думаете, что перед вами – стихотворное изложение древнегреческого мифа, перевод из древнегреческого поэта или оригинальное произведение? Докажите свою точку зрения.

10 - 11 классы

ВТОРОЕ ЗАДАНИЕ

Прочтите отрывок из рассказа современной писательницы Т.Толстой «Сюжет».

...Пушкину грезятся огни, стрельба, крики... кто-то положил остужающую руку на горячечный лоб – Даль? – Даль. Даль заволакивает дымом, кто-то падает, подстреленный, на лужайке... это он сам, убит, – к чему теперь рыданья, пустых похвал ненужный хор? – шотландская луна льет печальный свет на печальные поляны, поросшие развесистой клюквой и могучей, до небес, морошкой; прекрасная калмычка, неистово, туберкулезно кашляя, – тварь дрожащая или право имеет? – переламывает над головой зеленую палочку – гражданская казнь; еще ты дремлешь, друг прелестный? Не спи, вставай, кудрявая! Собаки рвут младенца, и мальчики кровавые в глазах.
Расстрелять, – тихо и убежденно говорит он, – ибо я перестал слышать музыку, румынский оркестр и песни Грузии печальной, и мне на плечи кидается анчар, но не волк я по крови своей: и в горло я успел воткнуть и там два раза повернуть... Гул затих, я вышел на подмостки, я вышел рано, до звезды, был, да весь вышел, из дому вышел человек с дубинкой и мешком. Пушкин выходит из дому босиком, под мышкой сапоги, в сапогах дневники. Так души смотрят с высоты на ими брошенное тело...

В этом отрывке передан бред поэта, тяжело раненного на дуэли (в рассказе Пушкин выживет после дуэли и доживет до преклонных лет). Однако текст только на первый взгляд кажется бессвязным. Попробуйте определить логику его построения.
Какие цитаты из произведений русской литературы (укажите, если можете, названия и авторов) и отсылки к известным событиям из жизни русских писателей здесь встречаются?

ТРЕТЬЕ ЗАДАНИЕ

Нами
лирика
в штыки
неоднократно атакована,
ищем речи
точной
и нагой.
Но поэзия –
пресволочнейшая штуковина:
существует –
и ни в зуб ногой.

Предположим, вы впервые читаете этот отрывок и не знаете, откуда он и кем написан. Приведите различные возможные его истолкования (разумеется, кроме прямого значения слов, стоит учитывать и звучание стиха, и стилистические и лексические особенности, и все остальное, что считается важным при чтении поэтического произведения).
Какая версия кажется вам наиболее убедительной или даже единственно правильной и почему? (Отвечая на этот вопрос, вы можете использовать свои знания об авторе и произведении.)

ОТВЕТЫ И КОММЕНТАРИИ

Отвечающим на вопросы по литературе понадобились и точные, конкретные знания, и умение интерпретировать, истолковывать текст. Лучшими признаны ответы, в которых содержится наибольшее количество правильных утверждений и при этом предлагается интересное и более или менее убедительное прочтение текстов. Работ, не содержащих ошибок, не оказалось ни одной.

1

Первое задание можно было выполнить, только хорошо представляя, что такое рифма.
«Рифма – звуковой повтор преимущественно в конце двух или нескольких стихов, чаще – начиная с последнего ударного слога в рифмуемых словах» (А.Квятковский. Поэтический словарь). Для рассуждений о рифме и Рифме нужны некоторое воображение и смелость догадок.

Из всех природных явлений она больше всего похожа на эхо, поэтому аллегорически представлена дочерью нимфы Эхо и Аполлона – бога искусства. Мнемозина (богиня памяти) появляется в данной аллегории потому, что рифмованные строки глубже западают в память и обычно обладают смыслом, который должен быть запомнен» (Лариса Бучок, 11-й кл., муниципальная гимназия, г. Раменское). «Она позволяет сделать текст гладким, так и льющимся из уст, как вода (она родилась рядом с наядами)» (Галина Гусак, 9-й кл., школа № 1, г. Протвино).

Очень помогли бы в ответе на последнюю часть вопроса знания по мифологии и истории литературы. У древних греков был миф о нимфе Эхо, полюбившей Нарцисса и отвергнутой им; о Рифме в нем не говорилось и не могло говориться. Но даже если отвечающий не знает или забыл, что древнегреческие поэты почти не употребляли рифм, лучше не высказывать безапелляционные ложные суждения, такие, например: «Это не перевод, потому что Пушкин не был переводчиком», «Это миф, потому что названы имена богов», «Это миф, потому что его рассказывала Пушкину няня Арина Родионовна».

А вот пример убедительного ответа: «Я считаю, что это – оригинальное произведение А.С. Пушкина. Древнегреческие поэты употребляли рифму довольно редко, поэтому не могли придавать ей столь большое значение. И указание “на земле” тоже вряд ли могло бы быть упомянуто в древнегреческом мифе или у древнегреческого поэта. Чаще всего люди назывались “смертными”» (Маргарита Тарасова, 11-й кл., школа № 610, С.-Петербург).

2

Во втором задании нужно было узнать цитаты и отсылки. Здесь отличить правильный ответ от неправильного в большинстве случаев не составило труда. Безусловно неправильно приписывать слова о песнях Грузии печальной Лермонтову или утверждать, что фраза собаки рвут младенца встречается в «Борисе Годунове» Пушкина. С шотландской луной дело обстоит сложнее, и предположение, что текст отсылает читателя не к стихотворению Мандельштама, а прямо к легендарному кельтскому поэту Оссиану (под его именем шотландский поэт Макферсон в 1765 г. издал сборник эпических поэм), допустимо.

Список явных цитат (возможно, неполный)

К чему теперь рыданья, пустых похвал ненужный хор? – М.Лермонтов, «Смерть поэта».
Шотландская луна – О.Мандельштам, «Я не слыхал рассказов Оссиана...» («Зачем же мне мерещится поляна, Шотландии кровавая луна?»)
Луна льет печальный свет на печальные поляны – А.Пушкин, «Зимняя дорога».
Прекрасная калмычка – А.Пушкин, «Калмычке».
Тварь дрожащая или право имеет? – Ф.Достоевский, «Преступление и наказание».
Еще ты дремлешь, друг прелестный? – А.Пушкин, «Зимнее утро».
Не спи, вставай, кудрявая! – Б.Корнилов, «Песня о встречном».
Собаки рвут младенца («псы растерзали ребенка в клочки») ...Расстрелять, – тихо и убежденно говорит он («тихо проговорил Алеша») – Ф.Достоевский, «Братья Карамазовы».
И мальчики кровавые в глазах – А.Пушкин, «Борис Годунов».
Песни Грузии печальной – А. Пушкин, «Не пой, красавица, при мне».
Мне на плечи кидается... но не волк я по крови своей – О.Мандельштам, «За гремучую доблесть...».
Анчар – А.Пушкин, «Анчар».
В горло я успел воткнуть и там два раза повернуть... – М.Лермонтов, «Мцыри».
Гул затих, я вышел на подмостки – Б.Пастернак, «Гамлет».
Я вышел рано, до звезды – А.Пушкин, «Свободы сеятель пустынный...».
Из дому вышел человек с дубинкой и мешком – Д.Хармс
Так души смотрят с высоты на ими брошенное тело... – Ф.Тютчев, «Она сидела на полу...».

Можно узнать и упоминания известных фактов из жизни русских писателей (об этом говорится в приводимых ниже фрагментах работ). А вот однозначно определить, правильно ли угадана логика построения этого «бредового» текста, нельзя. Во-первых, потому, что для разбора предложен только отрывок, к тому же сокращенный. Во-вторых, истолкование – вообще дело творческое. Принимаясь за работу, интерпретатор должен отметить как можно больше важных особенностей и попытаться объяснить, что именно они означают. В данном случае сразу бросается в глаза, что текст почти полностью состоит из цитат, причем большая их часть – из произведений, которых Пушкин не мог знать. Эти поздние цитаты и отсылки тончайшим образом сплетены с цитатами из произведений самого Пушкина, и неожиданность сочетаний изумляет (строчка из пушкинского «Зимнего утра» плавно перетекает в веселый призыв из советской песни, за которым следует изображение кровавых событий и видений), а то и смешит, несмотря на трагичность описываемой ситуации.

По какому принципу сцеплены цитаты? На какие большие части распадается текст? Какую идею в нем можно обнаружить?

Авторы лучших работ ответили на эти вопросы по-разному. Ольга Павлова сочла главным хронологический принцип, Ильдар Кагиров увидел здесь размышления о судьбе поэта, Елена Кочеткова вообще отказалась от анализа и дала параллельный «бредовый» текст, включив в него интересные комментарии. Всех трех авторов отличает довольно широкий литературный кругозор, в их работах естественно возникают ассоциации со многими произведениями, не процитированными в отрывке. Публикуемые фрагменты ответов (они сокращены и слегка отредактированы) не свободны от ошибок и неточностей. Вряд ли можно назвать прекрасную калмычку романтическим образом (Твои глаза, конечно, узки, и плосок нос, и лоб широк, ты не лепечешь по-французски и шелком не сжимаешь ног – 1829 г.); источником выражения развесистая клюква, которое «употребляется как шутливое обозначение вздорных сообщений о России и русских, принадлежащих плохо осведомленным иностранцам» (Н.Ашукин, М.Ашукина, Крылатые слова), считается описание путешествия по России Александра Дюма-отца, но в действительности в его произведениях нет ничего подобного; зеленую палочку, как считал старший брат Льва Толстого Николенька, только предстояло закопать, когда соберутся все муравейные братья, Достоевский был приговорен к каторжным работам и т.п.

Ниже риводятся три лучших ответа на второе задание.

* * *

«В отрывке собраны цитаты из различных писателей и поэтов и аллюзии, а также указания на события, случившиеся в прошлом, и те, которые произойдут только в будущем. Часто фразы перекликаются словами, слово вытягивает за собой длинную цепочку ассоциаций (Даль: вопрос Пушкина и ответ дежурящего у постели; имя, а потом пространство; собрание цитат из различных произведений со словом вышел).

Сначала Пушкину в бреду грезятся огни, стрельба, крики; он на мгновение выныривает из горячки, но даль заволакивает дымом – и он снова погружается в нее. Пушкин видит со стороны свою дуэль и себя подстреленного (возможно, в сознании возникает дуэль, уже описанная в романе «Евгений Онегин», тем более что дальше идет цитата из лермонтовского стихотворения, которого Пушкин, конечно, знать не мог, где смерть Пушкина описывается примерно такими же словами, как смерть Ленского в «Евгении Онегине»).

Цитата из Лермонтова – поэта-романтика – вызывает образ шотландской луны (здесь возможна ассоциация с шотландским бардом Оссианом), которая, в свою очередь, возвращает к пушкинскому стихотворению. Темы печали, рыданий, смерти – романтические, они пронизывают этот кусок текста и как бы предсказывают судьбу Пушкина. У самого поэта был южный романтический период; «печальные поляны, поросшие развесистой клюквой (эта цитата из Дюма, очень известная и комическая, звучит теперь по-новому в почти трагическом контексте) и могучей, до небес, морошкой», символизируют окончание южного периода, ссылку поэта в Михайловское. Таким образом, перед Пушкиным как бы проходит отрезок его жизни. Прекрасная калмычка (муза или возлюбленная в стихах Пушкина, образ тоже скорее романтический) преображается: в памяти Пушкина всплывает следующее событие, очень важное для него, – восстание декабристов и их казнь. Перелом зеленой палочки напоминает то, как переламывали шпаги над головой осужденных декабристов. Цитата из Достоевского (размышления Раскольникова) может быть отнесена и к самим декабристам (должны ли они, как твари дрожащие, повиноваться существующему порядку или имеют право на бунт во имя высокой цели – или преступление), и к палачам (имеют ли они право казнить?).

Но дальше идут уже не воспоминания Пушкина. Известно, что в некоторых стихотворениях Пушкин как бы предсказывает свою судьбу (промчится год – и с вами снова я – о своей ссылке); здесь же Пушкин разрывает дней грядущих туман, видит судьбу России. Фраза Еще ты дремлешь, друг прелестный?, поставленная в одном предложении с напоминанием о декабристах, и дальнейший призыв не спи вызывают в памяти слова декабристы разбудили Герцена, а следующая ассоциация – революция. Сюда укладываются и слова о том, что собаки рвут младенца, и мальчики кровавые, и расстрелы. Кто этот он – неизвестно, возможно, сам Пушкин, который перестал слышать музыку (гармонию) из-за этих кровавых видений (человек человека посылает на смерть, на плечи кидается волк, кто-то убивает: в горло я успел воткнуть и там два раза повернуть), хотя сам он не волк... по крови своей. Но эти видения отдаляются (гул затих), появляется отсылка к Шекспиру («Гамлет» с его вопросом быть или не быть?, жить или умереть?), а также вновь вводится тема предсказания (ловлю...что случится на моем веку). Цитата из стихотворения Пушкина (Свободы сеятель пустынный, я вышел рано, до звезды...) вновь возвращает тему свободы (связанную с революцией) и толпы, которой она не нужна; а фраза был, да весь вышел перекликается с финалом этого стихотворения – символизирует провал надежд и ожиданий и, возможно, говорит о смерти. Человек (Пушкин) выходит из дома, как душа уходит из тела (так души смотрят с высоты на ими брошенное тело...). Таким образом, отрывок завершается темой смерти человека и бессмертия его души, которая становится отстраненным наблюдателем. Здесь как бы показаны отрыв души (мучительно вспоминающей и переживающей события жизни) от тела, возникающая способность ее видеть прошлое и будущее и, наконец, смерть (или подобие смерти, если известно, что Пушкин выживет)(Ольга Павлова, 11-й кл., школа № 57, г. Москва).

* * *

«...Анчар является символом мирового зла; если анчар кидается человеку на плечи, то человека обуревают зло и ненависть. Но не волк я по крови своей – эта фраза, цитата из Мандельштама, противопоставляется предыдущей. Я считаю, что фразу Но в горло я успел воткнуть и там два раза повернуть... (из «Мцыри» Лермонтова) можно связать с произведением советского писателя В.Ерофеева «Москва–Петушки»: там главному герою Веничке в конце некие четверо вонзили шило в самое горло. Горло у Ерофеева, как и у древних славян, отождествляется с душой; недаром у Венички душа поднимается к горлу, когда он пьет водку из горлышка... Тогда эта фраза перекликается с последней: Так души смотрят с высоты на ими брошенное тело.... Создается образ смерти, убивающей тело, но не душу...

Цепочка из трех фраз: Я вышел рано, до звезды... – Был, да весь вышел – Из дому вышел человек с дубинкой и мешком означает примерно следующее: «Сперва я (Пушкин. – И.К.) был поэтом-учителем, но затем я, не понятый недозревшим народом, истощился и вот умираю».

Я истолковываю отрывок следующим образом. Пушкин, считая, что умирает, думает о том, что он прожил зря для России (написано неразборчиво, поэтому прочтение этого предложения, возможно, ошибочно). В связи с этим ему чудятся исторические эпизоды, связанные с удалением талантливых поэтов, писателей и гражданских деятелей из жизни: разгон декабрьского восстания, гражданская казнь Чернышевского, ссылка Достоевского, убийство доброго алкоголика Венички. Вместе с тем в России творятся бесчинства. Возможно, Пушкин решает, что смерть поэтов – это к лучшему, что в этом мире им места нет, их окружает вселенское зло. Поэтому их душам следует покинуть этот мир. В результате Пушкин уходит, подобно хармсовскому человеку с дубинкой и мешком, босиком – значит, в далекое путешествие (в иной мир)». (Ильдар Кагиров, 11-й кл., школа № 371, С.-Петербург).

* * *

«Я – величайший поэт России... Пушкин... Солнце русской поэзии... Солнце, солнце, оно бьется в мозгу... Меня ранили на дуэли. Я ранен в живот. Говорят, это неизлечимо... перед глазами – то, что видит душа... А она видит не настоящее, а прошлое и будущее... Это далеко, но это будет...

Рядом со мной жена... Наталья... Наталья – жена, жена – жалко – жутко – Жуковский... Со мной Жуковский. Он – тоже поэт. А потом будут и еще поэты, и один из них скажет: К чему теперь рыданья, пустых похвал ненужный хор... Скажет это – и подпишет приговор себе, скажет про меня, а пострадает сам – немилость, презрение, дуэль, смерть. И это он не только про меня, но и про себя скажет... А я знаю, кто он будет... Он будет молод, умрет, когда ему будет на десять лет меньше, чем мне сейчас... Его будут звать Михаил... Михаил Юрьевич Лермонтов. Он будет чем-то похож на Байрона... Романтик, мрачный певец одинокой души... Байрон – я сам пытался им стать в молодости. Хотел на грядке русской души вырастить английскую розу ветров. Англия – Ирландия – Шотландия... Шотландия... Саги, волынки, мифические герои... Эльфы, танцующие при луне и играющие на флейтах. Луна, луна, шотландская луна!.. Мне очень хочется клюквы и морошки. Доктор говорит жене, что это – требование организма, желающего охлаждения и горечи, а не соли и жары... Кровь и солнце... И это – я...

И я вижу ее, калмычку, ту, которую я пел... А сама она – не поет... Я сказал: Не распеваешь Ma dov’ e... Я так и назвал это стихотворение – «Калмычке». Мне сейчас трудно... трудно вспомнить, кто именно – она... Они все, эти женщины, прекрасны, так свежи и румяны! Но их румянец – и румянец лихорадки, чахотки... Но даже такой румянец – красит... А потом – после красоты, горящей рябиновым светом, – смерть. Я это уже однажды сказал, я назвал это «Осень»... Осень – чахоточная дева, гибнущая от кашля...

Шпага – меч – зеленая палочка... Зеленая – надежда. Я понял, я знаю, что через много лет после меня будет тот, кому эта палочка будет звездой путеводной. Его будут звать Лев Николаевич Толстой. Я вижу его ребенком, играющим со старшим братом в муравейное братство – сидят под накрытым большим платком стулом, жмутся друг к другу и – счастливы. И они знают, что где-то недалеко зарыта зеленая палочка, дающая мир всем людям на земле, превращающая всех в муравейное братство.

Из дому вышел человек с дубинкой и мешком – из дому вышел человек и с той поры исчез... Я вижу век ХХ и того, кто звался – будет зваться – Даниил Хармс. И он писал про другого, а написал про себя. И он выйдет из дому – и исчезнет. Как часто поэты, не ведая, о себе пишут!

А тот, кто верил до самой старости в зеленую палочку, тоже выйдет из дому и не вернется – босой, под мышкой сапоги...». (Елена Кочеткова, 10-й кл., лицей № 2, г. Рязань).

3

Третье задание – по отрывку из стихотворения В.В. Маяковского «Юбилейное» (1924) – оказалось самым трудным. В одних работах, несмотря на формулировку задания, предлагалось единственное истолкование («Это стихотворение о том, что нельзя все подчинить одной железной руке, мир – это больше, чем речь точная и нагая. Поэзию, пресволочнейшую штуковину, не искоренить, как и свободу...» (Надежда Панченко, 11-й кл., школа № 1040, г. Москва). В других описывались разные возможные смыслы, но без доказательств и без внимания к поэтике, т.е. к тому, как сделаны стихи. И, наконец, есть работы с очень тонкими наблюдениями над стихом, но со слабыми выводами.

Если интересоваться только лексическим значением слов, получится примерно такой смысл: мы много раз нападали на лирику, потому что нам нужна речь точная и прямая, не украшенная, но поэзия, к большому нашему сожалению, несмотря ни на что, существует. Правда, не совсем ясно, синонимичны ли здесь слова поэзия и лирика; видимо, все-таки это одно и то же. Внимательный анализ четырех стихотворных строчек покажет, что все не так просто.

Союз но разделяет отрывок на две противопоставленные части. В первой как будто говорится о дружной и важной деятельности – борьбе и поиске. Впечатление накала и активности борьбы усиливается некоторой неправильностью, «сдвинутой» речью: наверное, есть команда «в штыки», но атакована в штыки не говорят. Глагол с относительно пассивным значением в фразеологизме встречать в штыки заменяется решительным атакована, от этого штыки кажутся не метафорическими, а вполне материальными, более того – может показаться материальным и то, что атакуют, т.е. лирика. Но если все-таки представление материальности лирики не складывается, выходит, что вся решительная атака направлена против чего-то эфемерного – то ли стреляем из пушки по воробьям, то ли сражаемся с ветряными мельницами. Некоторое подозрительное стилевое несоответствие есть и в сочетании неоднократно атакована – слово неоднократно, научное или официально-деловое, превращает сообщение в подобие отчета о проделанной работе. И звучит это сочетание странновато: два зияния – стечения гласных; монотонное открытое а – шесть раз подряд и после ударного о еще два раза – не то хоровое протяжное «ура-а-а», не отрывистое же «Здравия желаем», в котором слышны только ударные а. Во втором стихе (стих у Маяковского – это не ступенька, а «от рифмы до рифмы») все строго, ясно и однородно; стиль книжный, несколько даже приподнятый; кажется, прямо соответствует его содержанию четкость ритма – пятистопный хорей с одним пропущенным ударением (в первой строчке 8 хореических стоп, из них 3 пиррихия, т.е. 3 пропущенных ударения).

Тем разительнее противопоставлена всей первой части вторая. В третьей строке четкость ритма сразу сбивается – пять безударных слогов подряд! – и в последней хорей звучит тоже не отчетливо, лишенный ударения на первом слоге. За высоким и певучим словом поэзия следует ругательство, перегруженное шипящими и свистящими звуками, а потом просторечная идиома, к тому же употребленная в неправильном значении: здесь она явно означает что-то вроде «и ничего с ней не делается», «и в ус не дует», а буквальное ее значение – «совсем не подготовлен к чему-либо, не разбирается в каком-либо деле» (Словарь образных выражений русского языка. М.: Отечество, 1995).

Можно подумать, что просторечие и есть «нагая» речь (правда, точной ее, как мы только что увидели, не назовешь), тогда окажется, что автор, как и его единомышленники («мы»), искренне досадует на неистребимость поэзии. Но простота эта мнимая, стихи противятся такому прочтению.

Очень выразительны рифмующиеся слова: просторечная штуковина вобрала в себя звучание не только конечного атакована, но и штыков из середины первой строки – вот насмешливый ответ на грозные слова первой части; издевательски выглядит и омонимичная рифма нагой – ногой, книжное слово как будто передразнивается точно так же звучащим словом из грубоватого фразеологизма. Тогда получается, что пресволочнейшая штуковина – фраза ироничная и выражающая веселое восхищение тем, что ничего не делается с атакуемой поэзией. При этом поэзия и сама ничего не делает, не думает, к примеру, контратаковать – вот такое она явление. Два тире во второй части отделяют от грубоватых словечек самые важные слова, поставленные в начало строк: поэзия существует.

Но как тогда объяснить участие поэта в атаках на поэзию? Скорее всего он искренне разделяет убеждения (и заблуждения) своего времени и при этом не может не ощущать могучей власти поэзии – того, с чем он безуспешно пытается бороться. Известные нам обстоятельства жизни Маяковского и его творчество подтверждают нашу гипотезу.