Первостроитель русского стиха и языка

5 марта 2003 г. (22 февраля по старому стилю) исполняется 300 лет со дня рождения Василия Кирилловича Тредиаковского. Ровеснику Петербурга, ему суждено было открыть новый, петербургский этап русской литературы, стать на рубеже между древней и новой русской литературой.

Но история родной литературы в нашей школе начинается с Ломоносова. Да и антологии русской поэзии обычно открывают Ломоносовым. Тредиаковского как будто и не бывало. Между тем многое ли в русской поэзии XVIII века (да и не только XVIII) сравнится по пронзительности и трогательной искренности с его «Стихами похвальными России»? А «Буря на море» в его «Тилемахиде», нисколько не потускневшая в мощи и поэтичности даже теперь, когда мы с детства можем читать на родном языке «Илиаду» и «Одиссею»? Оба эти стихотворения печатаются ниже, вы сами сможете убедиться, что в этих оценках нет преувеличения.

Да, читать Тредиаковского нам сегодня трудно, а порой и смешно. Смеялись над Тредиаковским всегда вдоволь. Но давайте вспомним, что он был первым – во всем: первым писал на русском, а не на церковно-славянском языке, первым открыл, что русский стих должен основываться на расположении ударений, стал первым профессиональным литератором в европейском понимании этого слова. Дорогу приходилось находить чутьем, ощупью и за каждое открытие расплачиваться. Посмотрите, насколько естественнее язык силлабических стихотворений Тредиаковского, чем язык его первых силлабо-тонических опытов, – ведь силлабические стихи на Руси писали издавна, а силлабо-тонику только что открыл он сам.

Чтение Тредиаковского не только сулит нам немало читательских находок, но и необычайно поучительно для понимания путей развития языка. Читая его, понимаешь, как трудно слагается тот литературный язык, который будущим поколениям кажется само собой разумеющимся, чуть ли не даром природы. Сколько проб и ошибок совершается на пути к нему, как необходимы для его создания языковой кругозор и лингвистическое мышление. Поэтому с развитием и обогащением нашей культуры, по мере созревания науки о истории русского литературного языка к Тредиаковскому обращаются все чаще, а как ученого-лингвиста его впервые открыли в середине XX века. Языковой опыт Тредиаковского особенно поучителен в наши дни, когда в спорах по поводу «Закона о русском языке» со всех сторон раздаются толки о том, что язык – это только стихия...

Сегодня, в ознаменование 300-летия Тредиаковского мы публикуем его избранные стихи и фрагменты работ о нем двух выдающихся русских ученых XX века.

Большая статья – фактически монография – Сергея Михайловича Бонди (1891–1983), крупнейшего пушкиниста и текстолога, была опубликована в томе «Стихотворений» Тредиаковского в первом издании «Библиотеки поэта» (Л.: Сов. писатель, 1935). Работа Михаила Викторовича Панова (1920–2001), лингвиста, имя которого хорошо знакомо нашим постоянным читателям, представляет собой извлечение из его монографии «Русская фонетика» (М.: Просвещение, 1967).