Главная страница «Первого сентября»Главная страница журнала «Русский язык»Содержание №22/2003

ДРУГОЙ ВЗГЛЯД

Н.А. БОРИСЕНКО,
г. Королев, Московская обл.

Продолжение. См. № 2, 6, 10, 14, 18/2003


6.«Порция языка»

(О результативности обучения русскому языку в школе)

Несколько лет назад специалисты Службы Гэллапа в США провели сразу во многих странах удивительно простой эксперимент. Людям всех возрастов старше 18 лет предложили указать на карте Тихий океан, Персидский залив, Афганистан, Центральную Америку плюс свои собственные страны. В результате в среднем лишь один (!) из каждых десяти взрослых людей с честью выдержал экзамен. Остальные с треском провалились1.

Что проверял этот красивый, грамотный и очень дорогой эксперимент? Что с примитивными вопросами из курса школьной географии не справилось большинство окончивших среднюю школу – это все-таки частность. А вот что эффективность школьного образования в девяти ведущих странах мира (среди них – Япония, Германия, Швеция, Великобритания, Франция, Россия и США) не превышает десяти процентов – этот показатель был зафиксирован учеными впервые.

Несколько позже измеряли кпд школы и по другим учебным дисциплинам. Тоже было затрачено немало денег, но принципиальная картина не изменилась. 10 процентов знают площадь круга. От 20 до 50 процентов (на этот раз не взрослых людей, а учащихся американских колледжей) не знают, какова температура кипения воды и в каком веке Колумб открыл Америку, и т.д.

Но при чем тут наш предмет? Причем тут русский язык в нашей российской, отечественной школе? Все мы знаем, как учат в Америке (слышали, что половина всех детей там не знают, сколько будет дважды два). И вообще к нам это не имеет никакого отношения. Наши дети сидят с утра до вечера за учебниками и что-то учат, а мы им в этом как будто изо всех сил помогаем. Но так ли это на самом деле?

Только что закончился учебный год, и вполне можно позволить себе предаться философским размышлениям, задать себе пару-тройку простых вопросов. Ну, к примеру, таких: на что потрачены те 204 (в пятом) и 68 (в девятом) часов, которые отданы государством на русский язык? Или – более глобально – те 735, которые школьник должен отсидеть на наших уроках с пятого по девятый класс? Чему мы, в конце концов, его научили? Что он знает и что умеет?

За этими «простыми» вопросами стоят достаточно серьезные вещи: речь, по сути, идет о результативности обучения русскому языку в школе, о конечных целях преподавания предмета. Судить об этом можно не только по итогам выпускных или вступительных экзаменов или их страшному гибриду – ЕГЭ (это все формальные показатели), а по тому, что осталось в головах наших выпускников после того, как все экзамены уже сданы и школа наконец-то осталась далеко позади. Или, наоборот, когда учебный год уже почти закончен, осталось совсем чуть-чуть, только повторить правописание часто встречающихся в сочинении слов и конструкций да проштудировать с полсотни пакетов тем экзаменационных сочинений – остроумное министерское изобретение, развлекающее нас последние два года…...

Вот тут-то и появится на доске вопрос: «Что я получил(а) от изучения языка и литературы в школе?».

Сразу скажу: вопрос не оригинален и не мною придуман. Сорок лет назад его задала своим ученикам одна молоденькая американская учительница, имя которой сегодня знает весь мир. Это Б.Кауфман, автор книги «Вверх по лестнице, ведущей вниз»2.

Вот какие были получены результаты в те далекие шестидесятые. Несмотря на то что книга Кауфман широко известна, все же, думаю, не настолько, что ее знают все словесники. Поэтому позволю себе процитировать несколько высказываний:

«В ответ на ваш вопрос, что я получил от изучения языка и литературы, отвечаю, что пока я от них ничего не получил...… Половина учителей – временные, преподаватели других предметов. В один семестр у нас было 9 временных по языку и литературе.

Прогульщик»

«Я получила литературу и книги. Стихийные тоже. А перед самой контрольной – порцию языка. (Выделено мною. Так называется одна из глав в книге Кауфман. – Н.Б.)

Линда Розен»

«Я выучил только одно – кавычки. Я знаю кавычки снизу доверху, и это все, чему меня учительница научила.

Чарльз Роббинс»

«Язык и литература – мура. Я надеваю темные очки, чтобы спать во время этой муры.

Мура-вей»

«Все как у нас» – вот первая реакция каждого, кто прочитал хотя бы несколько страниц из этой странной книги. Кажется, что ничего не изменилось в мире за последние сорок лет, во всяком случае в образовании.

Но вернемся на последний школьный урок русского языка в 11-м классе. Прошедшим огонь и воду выпускникам уже все равно. В том числе все равно, отвечать или не отвечать на наш вопрос. Но многие, почти все, отвечают. (Грамматика и стилистика подлинников сохранены.)

«Я стал относительно грамотным. Я научился понимать великие произведения. Изучение литературы принесло большой вклад в мое развитие».

«Проучившись десять лет, школа меня научила бесконечным и замысловутым правилам русского языка. Я не отличаюсь красивым почерком, но зато пишу быстро. Читаю по быстроте нормально. А насчет остального, ну, там, действительно порция языка. Жи–ши пиши через и. Какая разница – через и или через ы? Мне это никогда не пригодится. Я уже поступил в институт».

«Я научилась различным видам разбора. Кажется, и после школы мне будут сниться маленькие циферки, которыми были испещрены тексты упражнений по русскому языку».

«За мою жизнь школу я меняла два раза, а вот разных преподавателей русского языка у меня было целых пять! К каждому приходилось привыкать, у каждого были свои требования. Ну и чему тут можно было научиться?» (Помните, у Б.Кауфман: В один семестр у нас было 9 временных по языку и литературе?)

«Вопрос, на который я отвечаю, истолкован совершенно неправильно! Что от меня требуется? Перечислить все правила орфографии? Да они и так сколько крови моей выпили! Ничего я вам отвечать не буду».

И т.д. и т.п.

Всего шестьдесят пять работ. Но ни в одной из них о том, какую роль сыграли в жизни ученика уроки русского языка и литературы, зачем вообще нужны в школе эти предметы, зачем нам язык и для чего нужно столько читать, если я это дело ненавижу. (Хотя в свободном общении с одиннадцатиклассниками подразумевалось, что они обо всем этом напишут.) Так, все по мелочи. Действительно, порция языка. Не более того. Обидно.

На самом деле все логично. За деревьями, как водится, не видно леса. Изучая с детьми замысловутые (гибрид замысловатых и пресловутых?) правила русского языка, мы как-то забываем о главном – о том, что эти правила обслуживают лишь одну сторону языка, далеко не самую важную, – правописание. Почти все выпускники пишут о грамотности, думая, что школа сделала их более или менее грамотными. Никто не написал, что школа учила или пыталась учить их языку, учила выражать свои мысли при помощи языка.

На вопрос «Что такое язык?» смогли дать ответ лишь несколько учеников, точнее, 12,5 процента. А ведь раздел «Общие сведения о языке» есть в программе каждого класса, этими сведениями, как правило, открывается очередной учебный год. Но все это проходит мимо учеников как ненужный довесок к основным знаниям, читай: знаниям орфографических правил.

А между тем в самых разных итоговых документах, отражающих, что должен знать выпускник школы в результате изучения русского языка, сказано, что он должен
«Знать и понимать:
смысл понятий: языки естественные и искусственные, национальный, государственный, мировой язык и язык межнационального общения; основные функции языка …; особенности развития русского языка на современном этапе, системное устройство языка, взаимосвязь его уровней и единиц; нормы современного русского литературного языка... …; современные тенденции в развитии норм... …; закономерности построения текста...…»3

И много еще чего должен знать этот мифический выпускник. Но, откровенно говоря, что-то мне пока не попадался такой. Или просто не везло? Думаю, что если в конце 11-го класса предложить контрольную работу, в которой будут вопросы типа Что такое язык? Какие языки называются мировыми? Назовите основные функции языка. Перечислите современные тенденции в развитии норм русского литературного языка, то 99 процентов выпускников при объективной проверке знаний с проверочной работой просто не справятся. Я пока не проводила такую работу, но думаю, что ее результаты не превысили бы мировых показателей успешности образования, равной 10 процентам.

Правда, один факт могу огласить. По моей просьбе в одном из экономических вузов столицы среди студентов-первокурсников на первом же занятии по культуре речи была проведена небольшая письменная работа примерно такого типа, как я уже сказала.

На вопрос «Какие мировые языки вы знаете?» полного ответа не дал ни один студент, половина назвала 2–3 языка примерно в такой орфографии: англиский, италльянский, экспиранто. На вопрос «Что такое эсперанто?» ответили двое из сорока пяти. Остальные уверены, что эсперанто – это немой язык (40%); язык глухих (31%); язык сокращений; это не язык, а смесь языков; это профессиональный язык, которым пользуются секретарши (по одному ответу), нет ответа – 22%.

Речь опять же идет о вещах не очень приятных, о которых знают все преподаватели, но о которых почему-то не принято говорить вслух. Проводя те или иные срезы и опросы в масштабах одного класса или планеты всей, мы еще и еще раз убеждаемся в том, что между реальными и ожидаемыми знаниями учеников средней школы – ножницы гигантского размера. Ими можно изрезать чиновничьи документы всех девяти ведущих стран мира плюс Сальвадора и Сан-Доминго, вместе взятых. Нет, я не против документов, минимумов, стандартов и тому подобных очень важных вещей. Разумеется, всем нам хочется, чтобы наши дети знали все больше и больше и все лучше и лучше. Но на деле все, что остается в их головах, – это не более чем порция языка, если воспользоваться образом замечательной писательницы, много лет назад перевернувшей наши представления о школе и детях. Спасибо ей за это.

P.S. Тем учителям, кто еще не читал «Вверх по лестнице, ведущей вниз», особенно молодым, я советую достать эту книгу и держать ее у себя до тех пор, пока какие-то привычные представления о школе не окажутся под сомнением.

Продолжение следует


1 См.: Известия. 1997. 12 ноября. С. 2.

2 Далее цитаты из этой книги приводятся по: Кауфман Б. Вверх по лестнице, ведущей вниз / Пер. с англ. М.: Радуга, 1989.

3 См.: Проект образовательного стандарта основного общего образования по русскому языку // Русский язык. № 33/2002. С. 15.

 

Рейтинг@Mail.ru
Рейтинг@Mail.ru